Коронавирус, как Чингисхан, завоевывает все, до чего может дотянуться. Но его империя неминуемо рухнет. Эпидемии приходят и уходят, а жизнь продолжается. Так какой станет жизнь после, что в ней изменится в первую очередь, а какие перемены коронавирус актуализирует опосредованно?
Алексей Меринов. Свежие картинки в нашем инстаграм
От коронавируса проиграли все. Увеличилась смертность, мы живем в околострессовом состоянии и, увы, возросшем физическом разобщении. Экономика простаивает, меньше производится товаров и услуг. А это значит, что следует ждать скачка цен, роста бедности, новой преступности. Проигрыши кругом.
Ну а кто же в выигрыше, пусть и относительном? Сегодня это, в первую очередь, производители медицинских масок, перчаток и дезинфицирующих средств. Цены на их продукцию уже бьют рекорды. В том же списке, но в его стратегической части, — фармацевтика и в первую очередь производители лекарственных антивирусных препаратов.
Пока все сказанное — не глубже откровений «капитана Очевидность». Сделаем следующий шаг. И обнаружим победителей, камуфлирующихся под проигравших.
Весьма любопытна претензия Ассоциации предприятий компьютерных и информационных технологий (АПКиТ) на включение IT в список особо пострадавших от коронавируса отраслей, которым в первую очередь должна быть оказана помощь государства. Главный аргумент: IТ-индустрия «одной из первых» страдает из-за снижения покупательной способности клиентов и их затрат на непрофильную деятельность. Спад приводит к отъезду высококвалифицированных программистов из России.
Примерно с теми же проблемами сталкивается, однако, вся экономика. Стремление к льготам понятно (хотя не всегда похвально), на самом же деле именно IT-отрасль — один из главных, если вообще не самый главный победитель «состязания», навязанного экономике коронавирусом.
Попробуем представить себе, как бы мы переживали пандемию в доинтернетовские времена. Ни тебе удаленки, ни соцсетей, ни любого кинофильма на диване — мрак. Это на индивидуальном уровне, а на уровне общества в целом? Карантин в отсутствии удаленки вряд ли включал бы в себя принудительный отказ от работы, а значит, был бы дырявым. В общем, наши потери, в том числе и самые невосполнимые, были бы гораздо выше. А что происходит сейчас? Экономика получила жесткий импульс: всё — в оnline. Именно айтишники на коне.
Меняется представление об офисе. Это уже не очередное издание «Геркулеса» из «Золотого теленка»: сегодняшний офис с его многочисленными бэк-службами, секретарями, бюрократическими ходами и страстями уходит за горизонт. Это значительная экономия не только на расходах, но и на затратах физических и нервных усилий, далеко не всегда напрямую связанных с конечным результатом и его качеством.
Но и сама работа online, естественно, предъявляет новые вызовы к айтишникам. Требуется масса новых решений, связанных с широкой кооперацией при выполнении тех или иных работ и с контролем качества реализации тех или иных проектов на различных стадиях.
Будут, конечно, и новые риски. Сокращение офисных сотрудников, традиционных продавцов, банковских филиалов с их персоналом увеличит безработицу. Точно сократится непомерно раздутый российский штат всякого рода охранников. Новых потенциальных безработных потребуется профпереориентировать. Это может стать еще одним вызовом для программистов. В целом коронавирус точно ускорит четвертую индустриальную революцию, которую еще называют второй цифровой.
Особо следует подчеркнуть значимость перехода в оnline для системы образования. Уже сегодня есть возможность учиться по курсам Гарварда, Йеля или МГУ. В лучших вузах мира (включая российские) в учебной программе уже присутствуют сотни онлайн-курсов, в основном — «чужих» профессоров. В школах развиваются цифровые платформы, предлагающие множество вариантов уроков и самостоятельной работы. Дальше эти формы обучения будут бурно развиваться. Главное — не препятствовать этому под теми или иными геополитическими лозунгами, а, наоборот, развивать. Только так мы сможем не увеличивать наше научное отставание от развитых стран.
Завтрашний день образования — в том, что каждый студент сможет самостоятельно выбрать для себя онлайн-курсы из набора возможных и найти учебное заведение, которое их признает и выдает диплом бакалавра или магистра. Это, если можно так выразиться, шаг к персонифицированному высшему образованию.
Описанные перемены — это завтрашний день, контуры которого четко просматриваются уже сегодня. А послезавтра? Пока ответы весьма расплывчаты. Ясно одно: импульсы пандемии коронавируса описанными последствиями не исчерпываются. Так каков же главный вектор?
Стоит обратиться к историческому опыту. Как меняли жизнь человечества прошлые масштабные эпидемии? Пожалуй, самый яркий урок дает чудовищная эпидемическая катастрофа середины XIV столетия — «черная смерть», или чума.
В скобках замечу: она пришла в Европу, как и коронавирус, из Китая, переносчиками выступили монгольские завоеватели, осадившие в 1346 году Кафу (современную Феодосию) и, по легенде, применившие мощное бактериологическое оружие: используя катапульты, они забрасывали в осажденную крепость останки своих воинов, умерших от чумы. Из Кафы чума перебралась в Геную — и началось!
Так что же изменила чума, собрав свой жуткий урожай? Перемены, произошедшие в жизни общества, оказались гораздо масштабнее весьма спорных и, во всяком случае, скромных уроков, извлеченных тогдашней медициной. Хотя один «привет», дошедший до нас с тех времен, стоит отметить: маски, сегодня известные как венецианские, с длинным загнутым вниз носом. Они — один из рациональных медицинских ответов на эпидемию: длинный и загнутый нос потребовался для того, чтобы снабдить маску благовониями.
Что же касается уроков, извлеченных обществом, то, во-первых, эпидемия способствовала освобождению крестьян в Европе от аналога русской крепостной зависимости. Во-вторых, бурно стали развиваться ремесла, широкое развитие получили женские ремесленные цеха. В-третьих, гораздо выше стал цениться труд. Существенно быстрее стало шириться и крепнуть третье сословие.
Причина всех этих перемен одна: чума выкосила, по разным оценкам, от 30 до 50% жителей большинства стран Европы. Людям пришлось очень дорого заплатить за то, чтобы осознать ценность человеческой жизни. Как это ни покажется парадоксальным, главный урок чумы — осознание гуманизма. Именно он — основа будущего Ренессанса, сделавшего простого человека, а не только библейские сюжеты, святых или королей, объектом пристального интереса искусства. Тот же фундамент и у Реформации. Гуманистический посыл в том, что человек не нуждается в посредниках в своем обращении к Богу, который говорит с ним со страниц священных книг. Именно поэтому важнейший акт Реформации — перевод Мартином Лютером Библии на немецкий, понятный его соотечественникам язык.
Ценность человеческой жизни первостепенна — вот главный урок из всех масштабных трагических потрясений, будь то чума, коронавирус или война. Его не должны заслонять ни современные тяготы борьбы с вирусом, ни сопутствующий ему экономический кризис. За гуманистический вектор развития мы дорого заплатили и продолжаем платить.
